Сестрица Алёнушка и братец Иванушка (энтузиазм)

Энтузиазм — чувство крайнего воодушевления. Слово из приставки en-, что значит в-, и корня theos, что значит бог. Буквально энтузиазм — как будто ты сливаешься с богом.

Энтузиазм — это приключения. Это удовольствие и азарт к жизни. Это бодрость и активность. Это сила и смелость. Это честность и ответственность. Это хороший расчёт и желание помочь не только себе, но и другим. И не «помочь в грубой форме», как делает гневили скрытая враждебность, и не «помочь, запугивая и страдая», как страхили сочувствие.

Энтузиазм — искреннее желание помочь, чтобы в итоге — хорошо всем. Вопрос только, как далеко просчитаны последствия помощи. Но это уже вопрос интеллекта, а не эмоций. Хотя, если знать как, в энтузиазме думается намного быстрее, чем даже в интересе и ободрении.

Но у нас вопрос распознавания эмоций детьми, так что переходим к примеру эмоции энтузиазм в форме сказки — отличная форма для восприятия детьми.

Алёнушка и братец Иванушка

Жили-были сестричка Алёнушка и братец Иванушка. Однажды пошли они в лес по грибы. Идея отлична, результат заманчив, а настроение великолепное. Под ногами дорога, Алёнушка поёт, а Иванушка, хохоча, круги нарезает. Оба предвкушают чудный отдых, шикарные грибы и радостно-вкусный вечер.

Дорога — в сторону, теперь путь — через поле. Иванушка — отважно вперёд, траву сминать и саранчу пугать. Алёнушка сзади, бодрит брата, анекдоты травит. Птички посвистывают, кузнечики стрекочут — не путь, а сказка.

Но день жаркий. Саранча — с палец. Оводы с ладонь, слепни с кулак. Солнце — как адский горн. Только начало, а пить хочется — жуть.

Иванушка — вопрос:

— Алёнушка, ты воды взяла?

Алёнушка:

— Ой, забыла. Ну да ничего, в лесу родник — напьёмся!..

Иванушка изображает, как он напился, шатается, еле идёт. А под смех и брести легче. Позади — тропа, проще будет возвращаться. А впереди…

Поле всё тянется. Солнце выше, жара гуще, кровососы активнее. Иванушка трёт поколотые оводами руки и погрызенные слепнями ноги:

— Алёнка, почему комары иногда безбольно, а мухи — всегда больно? Ай!

Это Алёнушка смачно убила овода, жаждущего крови из спины брата.

— Потому, — стряхивает труп с ладони, — что у комаров колюще-сосущий ротовой аппарат, а у оводов-слепней — режуще-лижущий.

Ответа, хоть и верного, но без деталей, брату мало:

— Почему аппарат, а не рот?

Болтая, идти легче, Алёнушка проясняет:

— У нас рот — почти одно целое. А у них рот — ноги.

— Это как? В рот мне ноги?

Общий смех. Аж оводы подальше отлетели, а слепни за саранчу спрятались.

— Рот у них — по-разному изменённые ноги. У пауков — просто маленькие лапки. А у комара — сложный аппарат: одна нога делает дно хоботка, другая — верх, третья и четвёртая — бока трубки. Вспомогательные ноги при каждом укусе по-новой держат всё вместе. В общем, собирает, колет и сосёт.

— А что слепни? — Иванушке так интересно, что чуть не забыл тропу топтать да саранчу гонять.

— У оводов и слепней часть ног — как бы язык. Он лижет кровь. А часть — нож…

— Как нож? Настоящий? — Иванушка озирался в поисках слепней, а те, как назло, отступили.

— Да, настоящий. Только костяной, — сестра недовольна, что перебили, но азарт брата ясен. — Овод режет, потом лижет. Порез — куда попало, поэтому больно.

Хлоп! Первый кандидат на опыты убит и рассматриваем. У сестры вновь жажда, царапины, жара и желание назад… Мысли прерывает вопрос:

— А почему здесь столько слепней? — Иванушка изучает «нож» очередного вампира.

— Обычно где слепни, там и коровы.

— А где коровы, там вода! — Иванушка рад — им ещё можно помочь.

— Не спеши. Это не всегда… — Пытается остудить порыв Алёнушка.

Но брат уже рысачит, выискивая воду. Минут через пять, для Алёнушки более тяжёлых — ведь траву никто не гнёт, саранчу не пугает — слева, из-под громадного чертополоха, крик:

— Нашёл!

Алёнушка ожидала аккуратную лужицу полевого ключа. А видит месиво из глины и коровяка. В более топком месте, в следах от копыт, лежит вода. Зелёная, вонючая, похожая, скорее, не на воду, а на коровью…

— Ну что, ты пьёшь? — Иванушке не терпится, но дамы — вперёд.

— Нет! И ты не пьёшь!

— Как это? Ведь хочется! — Иванушке не нравится оборот.

Алёнушка чуть громче:

— Да ты глянь — болото! Паразитов без микроскопа видно — такие жирные. А запах?.. Фу!

И, видя колебания, добавляет козырь:

— Вообще, мама говорила не пить из коровьего копытца, а то телёночком станешь.

Эффект аргумента сестру удивляет:

— Что, правда? А ты проверяла? А давай! Это же будет чудо!

Алёнушка воображает: брат лакает зелёную жижу, корчи ломают юное тело, а паразиты глумятся над трупом. Она спешно поправляется:

— Думаю, это образное выражение. Типа как корова станешь. Но эту гадость пить не будем. Я про паразитов в школе учила — это премерзко.

Иванушка жаждет и питья, и эксперимента. Но признаёт — сестра права, ЭТО даже сложно назвать водой, хоть и нужда. Ладно, идём дальше.

Но зачем просто идти, если можно общаться? И сестре легче…

— Алёнушка, вот брат и брат — братья. Сестра и сестра — сёстры. Мама и папа — предки. А брат и сестра вместе — кто?

Алёнушка как не слышит, молчит. Иванушка — оборот, а у сестры ноздри раздуты, лицо красное, брови сведены, в глазах слёзы, взгляд на руку. А там — свежий волдырь от укуса. Видать, отвлеклась сестра, овода прозевала.

— Алёнка, покажи, — брат хватает руку. Сестра выдирает.

— Да чего ты, дай на след укуса глянуть…

Алёнушка видит: брат — не овод. Улыбка, брови — назад, в две красивые дуги.

— Больнее обычного цапнул. Прости. — Рука на рассмотрении брата.

— Ох ты, точно надрез. И кровь. И ещё что-то чёрное. Может, поэтому больнее?

— Дай сюда, — память об укусе болезненна. Но сестра не бросает общаться с рукой — ранка осмотрена и очищена.

— Да, так лучше. Спасибо. Идём, уже полдороги, наверное, прошли.

Вопросительное лицо брата напоминает:

— Чего ты там спрашивал? А, собирательное для брата и сестры.

Иванушка широко кивает — рад, что сестра веселее.

— На эсперанто — gefratoj, ge — собирательная приставка, а fratoj — братья. Gefratoj — и все братья, и все сёстры разом.

— А на русском? — Не отстаёт брат.

— Не знаю. — Алёнка тяжело дышит, пот на лбу и переносице. Тяжело идти, видать.

— А я знаю — брастры. Или сётья. Смотря кто старше. Ой!

Пояснения прерывают лошадиные следы. Глубоко вдавлены в глину, с чёткими краями, высохшие и окаменевшие — идеальное место для воды. И точно, на дне каждой лунки — вода. Прозрачная, без головастиков. Иванушка тут же нюхает:

— Алёнка, нет запаха! Пьём?

Крыть почти нечем — и прозрачность, и без запаха. И жаждища. Но всё же — лошади? Кто знает, чем больны. Алёнка так и обнадёживает:

— Есть и невидимые паразиты. Они страшнее видимых. Про глистов слышал?

— Но ведь дома можем выпить глистогонное. Ладно тебе, ведь легче станет! Только по глоточку!

Колебания сестры заметны — руки теребят косынку, сама раскачивается, губы как что-то шепчут. Иванушка уже сидит, рот почти касается воды…

Но сестра, оказалось, не колебалась. Сестра строила логику жёсткого отказа:

— Так, я старше. И, главное, мама говорила: «Не пей из лошадиного копытца, жеребёночком станешь».

Теперь колеблется Иванушка. С одной стороны — пить хочу, а с другой — сестра еле крик удерживает. То есть, хочет помочь, хоть не знает как. Вывод — сестра дороже жажды. Иванушка встаёт:

— Ладно, ладно. Идём.

Сестра мрачно топает сзади, сердитое сопение даже стрёкот кузнечиков заглушает. Как помочь? Ведь даже не общается… А назад уже дальше, чем вперёд. Язык в наждачку превратился…

Выход прост — найти воду. Но и тропу торить не перестать, а то сестра вообще ляжет и умрёт. Вон, хечит, а язык — как у овчарки, до груди. Значит — больше внимания, больше поисков.

Наблюдение даёт плоды — на пределе слышимости, слева, плеск. Сестру — за руку, пара минут волока — и у ног пара козьих следов. Глина еле примялась, вмятины крохотные — видать, дожди не один год размывали. В каждом следе — по глотку. Но глоток сейчас — на вес золота.

Алёнушка смотрит то ли в воду, то ли в прострацию. Иванушка — на сестру. Вдруг птичка — к воде, клюв мочит — и прочь.

Алёнушка моргает. Взгляд осмысленнее, и на брата, а не в пустоту. Иванушка предлагает:

— Ну что, пичуга козлёнком не стала. Может, и мы рискнём?

— Мама говорила… — Голосок теряется даже в стрёкоте кузнечика. Взгляд тускнеет, сестра опускается на пол почти мешком. Иванушка — доводы:

— Смотри, птица — не стала козлом. Человек не может окозлеть — куда денутся лишние килограммы? Если бы так было, люди делали бы коз из пленных и воров. Сколько нужно пить — глоток, бадью, каплю?

Доводы не кончились, а Иванушка замечает: губы сестры шевелятся, причём уже некоторое время:

— Пей… Пей…

— Да ладно, ты пей! Я потерплю.

А сестра, как не слышит:

— Пей… Я недостойна… Я тебя подвела… Пей…

Понятно: тепловой удар, и Алёнушка стаёт не то что козлёнком, а, возможно, умирает. Делать нечего — вода набрана, получился как раз полный рот. Глоточек себе, остальное — вдуть в рот сестры.

Поток мощный — сестра дёргается, глотает. Кашель, но осторожный — воду не потерять.

Пара мгновений, а потом взрыв:

— Ты бы ещё в рот плюнул!

Иванушка рад: гнев — не апатия. Но тоже неуютно, хоть и понятно, почему. Он ободряет:

— Да ладно, это же от жажды, тепловой удар! Крайний случай!

— Мне что, из-за тебя козой стать? — Клокочет сестра. Иванушка видит — гнева меньше. Значит, хоть что-то сестра услышит:

— Ты — не станешь. Это я пил из копытца. А ты — изо рта.

— Фу, напомнил… — Алёнка спокойнее, вода, хоть и мало, делает дело. — С тобой-то что делать будем?

— А что со мной? — Иванушка удивлён, но спокойная общительная сестра нравится.

— У тебя копыта.

Алёнушка хохочет над дёрнувшимся братом. Но видит резкий поворот брата плюс его быстрое удаление. Траву приминает — а злой. Почему? Шутка безобидна…

Он же не пил почти, его жажда сильнее! Пора исправляться, Алёнушка — вслед:

— Извини, не удержалась. Действительно спасибо! Побежали в лес, а то ты ещё не превратишься, а ласты склеишь.

Алёнка хочет пройти перед братом, но он упрямо прёт, как маленький белобрысый танк.

Значит, извинений мало. Надо общаться дальше:

— А знаешь, как связаны сатиры и козье копытце?

Вопрос удивляет, Иванушка из мыслей — к сестре:

— И как?

— Сатиры — те, кто выпил из копытца лишь каплю. Стали козлами частично. Хорошо, что только нижней частью…

— Ха! Сверху козёл, снизу ноги человека. Смешно!

Брастры (или сётья) хохочут. Оба рады, они снова вместе. Алёнушка ждёт: если брат в порядке, то начнёт общение в свою очередь. И точно:

— Логично. Интересно, есть ли способ обратного превращения?

— Надо подумать. — Сестра счастлива — раз брату интересно, и он в общении, то всё отлично. Тем более что близко и лес, и родник — уже веет лесной прохладой, уже в воздухе запах воды. Слепни улетели, оводы не кусают. Даже саранча в лицо не прыгает.

Под перечисление способов добираются до ключа. Дальше просто — пить, пить, ПИТЬ! Потом валяться. Пить, пить. Отдых. Пить.

Можно и поговорить. Сошлись: логичнейший способ — выпить из человечьего следа. Придумано — сделано. Просто на всякий случай. Благо, воды полно.

И, знаете, вовремя. Потому что Иванушка, не замечая, уже почёсывал голову — рожки резались.

Помог ли способ? Это уже другая история. Но, что бы ни было: бодрость и жизнерадостность спасут из любой трудности. Главное — помнить: мы люди, а не звери.

Алёнушка и братец Иванушка

Удачного распознавания энтузиазма!